- 14.08.2016
- 0 комментариев
- Рубрика: Путешествия и паломничеств
12 августа в 1934 в Сан-Диего, Калифорния родился иеромонах Серафим(Роуз)
Как удивительны и разнообразны порой человеческие судьбы! Одними из первых книг, побудивших многих из нас после многоразличных духовных метаний в застойные годы осуществить осознанный выбор в пользу Православия, были прочитанные на одном дыхании книги иеромонаха Серафима Роуза «Душа после смерти» и «Православие и религии будущего».
Это был глоток свежего воздуха в удушающей атмосфере мистики и оккультизма, отравлявшей интеллигенцию 80-х годов многоскорбного ХХ века. Особенно удивительным было то, что автор этих книг, американец, после долгих духовных исканий, пройдя через дзен, конфуцианство, йогу, обрел себя в Православии.
Прочитав книги и узнав о тернистом пути избранном этим подвижником, иеромонахом Серафимом Роузом, многие из нас очень полюбили отца Серафима за искренность и бескомпромиссность его строгого делания, однако вряд ли кому-либо в голову приходило, что наступит время, и можно будет побывать в легендарной Платине – в монастыре, основанном этим подвижником. В сознании большинства людей советской эпохи устойчиво сформировался образ Америки как безнадежно далекой и враждебной страны, проникнутой духом сатанизма. Однако милостью Божией железный занавес пал, и, несмотря на известные трудности, это стало возможным.
Вообще православная Америка потрясает. Сколько монастырей и храмов на Восточном побережье! Очаги Православия — Джорданвилльский Свято-Троицкий, Свято-Тихоновский монастыри с их мощными издательскими ресурсами и духовными семинариями, в которых обучались многие иерархи Зарубежной Церкви, уютное Ново-Дивеево, Новокоренная пустынь, обители и храмы Нью-Йорка, Филадельфии, Вашингтона, Кливленда… Душа исполняется тихой радостью, когда видишь, как бережно сохраняются в далеком заокеанском краю православные традиции. Но еще более впечатляет Тихоокеанское побережье: мощи святителя Иоанна Шанхайского в Сан-Франциско, обители в Мантоне, Калистоге, Санта-Розе, Сан-Пауло, и, наконец, Платина…
От Сан-Франциско ехать совсем недалеко, — каких-нибудь 4–5 часов. Это нам, привыкшим к длительным многочасовым переездам, показалось легкой прогулкой.
Да и природа в этих местах неповторимая — высокие крутые горы, укрытые лесами, необъятные горизонты и узкий серпантин дороги, — красота неописуемая.
Оживают и новым смыслом исполняются строки 103 псалма:
Боже мой правый, святой безгранично,
Ты облечен несказанным величием.
Ты одеваешься светом, как ризою,
Над океанской грядою капризною.
Купол Небес, как шатер, простираешь,
Светлый Чертог как покров раскрываешь.
Облаком призрачным на колеснице
На крыльях ветров стремительно мчишься.
Машину слегка подбрасывает на крутых поворотах, но это совсем не страшно: в таком необычайно красивом месте просто не может произойти что-либо плохое, да и после крутых серпантинов Британской Колумбии вообще вряд ли что-то может нас испугать.
А когда после очередного головокружительного подъема слева от дороги взору открывается монастырь, душа, кажется, устремляется в Небеса.
Замрет в изумлении путник случайный.
Увидев непознанный дивный мир
Приоткрывает заветные тайны
Святого Германа монастырь.
В Вечность вплетается звон колокольный,
Тихо зарю окликает заря…
Тайны скрывают от глаз недостойных
Строгие стены монастыря.
Святые врата, на которых написано название обители, кажутся вратами в Небесную обитель. Умиляет дивная белая церковь с золотыми куполами, которая вначале кажется маленькой, почти игрушечной. Позолота просвечивает сквозь зелень высоких сосен, и от этого становится особенно радостно. Воздух свежий и чистый. Чувствуется умиротворяющая осенняя прохлада.
Признаться, мы все-таки несколько напряглись, поднимаясь сюда. Укатали, как говорится, крутые горки… Зато сейчас особенно приятно осознавать, что выше нас — только Небо.
Храм — как береза — светлый, белый, устемленный к небу. Архитектура напоминает валаамскую времен игумена Назария. Стены белые, иконы не отличаются роскошью убранства, такие же скромные, аскетичные, как и все на территории обители.
Где-то в нише окна колокольни уютно разместился кот, предварительно продефилировав перед нами. Коты одинаковы везде.
Нас гостеприимно встречает брат Доналд, который провожает нас в келью, где мы будем ночевать, и договаривается о времени проведении экскурсии. Кельями место ночлега назвать можно лишь с большой натяжкой: это крохотные, продуваемые всеми ветрами ветхие домики, прилепившиеся к склону гор. Есть, правда, странноприимница. Она находится за пределами обители, и в ней все так же просто, сурово, аскетично. Деревянные кровати, домотканные покрывала, удобства на улице. В Америке встретить такую строгость иноческой жизни непросто: здесь даже в монастырях привыкли к определенным удобствам. К примеру, находящийся неподалеку отсюда монастырь прп. Иоанна Шанхайского в Монтоне, принадлежащий к юрисдикции Православной Церкви Америки, где мы также побывали, обустроен значительно комфортнее. Но нам, паломникам с многолетним стажем, привыкшим, если нужно, спать в храмах на полу, такая строгость по душе: ведь все осталось так, как было во времена отца Серафима.
Звездная полночь спасенье пророчит,
Кроны деревьев трепещут листвой,
Таинством дышит безмолвие ночи,
Душу питая молитвой живой.
Услыши же нас, преподобный Герман,
Да внемлет тебе милосердный Бог.
Помощником будь нам надежным и верным
На всех перекрестьях нелегких дорог.
Нисколько не смущает тот факт, что служба в храме идет на так называемом сакральном английском языке. Все настолько понятно, что не возникает ни малейших затруднений, поскольку ход богослужения совершенно не отличается от привычного нам.Те же ектинии, последование вечерни, утреня, полунощница, Божественная Литургия, Херувимская, Евхаристический канон, Причастие, — языкового барьера практически не существует.Да и некоторые возгласы произносятся на церковно-славянском, — возможно, из уважения к паломникам. Кстати, некоторые братия понимают русский и даже разговаривают на нем.
Несмотря на строгость монашеской жизни, насельники обители гостеприимны, общительны, в меру любознательны. Ну, а уж насколько общительны мы, можете только догадываться! Готовы распахнуть объятия всем, даже собакам. Кстати, собы здесь тоже замечательные.
Однако обратимся к биографии основателя обители.
Родился будущий иеромонах Серафим (Роуз)12 августа 1934 года в Калифорнии, в курортном городке Сан-Диего в протестантской семье. Окончив школу с отличием, в 1952 году он поступил в колледж в Помоне, недалеко от Лос-Анджелеса. В 1956 году, закончив колледж, поступил в Академию востоковедения в Сан-Франциско, где занимался изучением сравнительного анализа религий, который давал возможность попробовать себя в различных духовных школах: в индуизме, буддизме, иудаизме, суфизме и др. Каждую религию он изучал на её родном языке.
Например, конфуцианские тексты он читал на древнекитайском. В университете за работу о древних наречиях китайского языка он получил степень магистра. В совершенстве знал французский язык и латынь. Здесь он впервые познакомился с трудами Рене Генона, и, вслед за ним, встал на стезю поисков аутентичной духовной традиции.
Из-за дружбы с Йоном Грегсоном, сокурсником по Академии Востоковедения, и после посещения русского православного собора Всех скорбящих Радосте в Сан-Франциско порвал с буддизмом и начал посещать православные богослужения, учить русский язык, изучать книги о Православии.
В 1961 году, завершив подготовку диссертации на звание бакалавра, и, несмотря на то, что в университете ему прочили блестящую карьеру, он оставляет учёбу на время, необходимое для написания книги — исследования духовного состояния современного человека.
15 февраля 1962 года в Сан Францисско был принят в Русскую Православную Церковь Заграницей через таинство миропомазания, был духовным чадом святителя Иоанна Шанхайского. После крещения он познакомился с русским эмигрантом выпускником Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорджанвилле Глебом Подмошенским. Вместе они начали издавать бюллетень «Православный вестник», затем открыли при храме лавку «Православные иконы и книги» — одну из первых в США, ставшую одним из духовных центров русского православия в Америке.
Юджин интенсивно изучал русский и церковнославянский языки, был чтецом в храме, окончил теологическую школу в Сан-Франциско.В середине 1960-х годов Юджин и Глеб решают основать православное братство. В 1967 году на севере Калифорнии в лесу недалеко от городка Платина был приобретён участок земли, на котором был возведён скит в честь преподобного Германа Аляскинского. В 1969 году они переезжают в скит, а 27 октября 1970 году постригаются в монахи: Юджин под именем Серафим в честь Серафима Саровского, а Глеб под именем Германа в честь Германа Аляскинского. В монастыре они продолжают издавать «Православный вестник», пишут и издают труды духовно-просветительного и богословского содержания, ведут активную миссионерскую деятельность.В 1977 году отец Серафим рукоположён в священники.Могила иеросхимонаха Серафима (Роуза)Умер 2 сентября 1982 году в возрасте 48 лет от болезни.
Смерть о. Серафима принесла с собой нечто крайне удивительное для нашего времени. Тело его, в жару позднего калифорнийского лета лежавшее в досчатом гробу посреди монастырской церкви, на взгляд и ощупь оставалось совершенно живым, а вид лица был настолько светлым и утешительным, что мы, вопреки старинному монашескому обычаю, не решились закрыть его. Даже дети стояли кругом гроба, не в силах отойти прочь. Перед нами лежал человек святой жизни, нарушивший природный процесс распада, и наши сердца откликнулись на Божию благодать.
Архиепископ Хризостом. «Воспоминания об о. Серафиме (Orthodox America, Aug.-Sep. 1982)»
ЦИТАТЫ
Было бы слишком поверхностным заключением сказать, что прославление Новомучеников и Царской Семьи приведёт к восстановлению Святой Руси. Но православные русские люди и в России, и в рассеянии, если воспримут это событие всем своим сердцем, то оно сможет послужить поводом к раскаянию в грехах, а влияние его на самую Россию и измерить нельзя…
Иеромонах Серафим (Роуз). «Будущее России и конец мира»
«Нет большего сродства и близости чем у Бога с душой и у души с Богом, — писал святой Макарий Великий. — Когда душа лишена Бога, она принимается искать». Она не находит его в католичестве, потому что католичество — это провинциальный извод подлинного христианства, засорённый человеческими домыслами. Не встретит она Бога и в протестантстве, потому что для протестантов Бог — это что-то чрезвычайно личное, сокрытое в глубине души, да в такой глубине, что уж и непонятно, есть ли Бог для протестантов. И не будет встречи в так называемых восточных религиях, потому что в некоторых из них Бога просто-напросто нет, в других на место Бога встают кумиры, а в иных Бог как будто бы есть, но о нём ничего неизвестно.
Но вот — православие. Религия, которая покоряет многих, вначале лишь величавой, неземной красотой богослужебного обряда. «Не знаем, где мы были — на земле или на небе, где поют ангелы», — говорили святому князю Владимиру русские послы, побывавшие на богослужениях в Константинополе. Душа, уже почти отчаявшаяся найти Бога, вдруг встречает Его: неожиданно, непредсказуемо и подлинно. У неё начинается совсем другая жизнь, прежде как будто неизвестная ей, всегда желанная и радостно узнаваемая. Это и есть православие — подлинное христианство, свободное от человеческих помыслов.
Татиана Лазаренко. Из книги «Опыт постижения Америки»
Комментарии закрыты.